|
|
Памятник подвигу мичмана Домашенко
|
В одном из уголков Летнего сада, справа от Главной аллеи, на небольшом пригорке высится черная стела — памятник подвигу мичмана Домашенко. Это самый первый памятник в Кронштадте. Здесь, у этого памятника, от нас уходит куда-то всё мелкое и незначительное; необязательной кажется обычная житейская суета. И в тишине, с замиранием сердца, мы задумываемся о подвиге, которому посвящен памятник. Человек бестрепетно душу свою положил за другого, показаав самую привлекательную, самую непостижимую черту истинно русского характера — самоотверженность.
1827 год. Восстание греческого народа против многовекового турецкого ига продолжается вот уже пять лет. Огромная Турецкая империя терзает маленькую Православную Грецию, чтобы окончательно задавить отчаянный порыв греческого народа к свободе и независимости. Правительства Англии, Франции и России заявляют о своей безусловной поддержке справедливой борьбы. Когда корабли Соединенного флота приблизились к берегам Греции, ликованию местного населения не было предела. При виде русских моряков, своих единоверцев и бескорыстных защитников, греки не могли сдержать слез.
Русской эскадрой командовал Л. П. Гейден, штаб которого находился на линейном корабле «Азов». Командиром «Азова» был капитан 1 ранга М. П. Лазарев. На этом же корабле служил мичман А. А. Домашенко, вместе со своими друзьями — лейтенантом П. С. Нахимовым, мичманом В. А. Корниловым и гардемарином В. И. Истоминым.
Боевые действия осуществлялись как на суше, так и на море. Турецкий флот уже перестал быть господствующим в этих водах. Разгром его был предрешен, и все радовались, торопя события и желая как можно скорее видеть маленькую Грецию совершенно свободной. Но Александру Александровичу Домашенко, недавно отметившему свое 19-летие, не суждено было дожить до этого светлого дня.
Однажды, когда русские корабли находились в виду острова Сицилия, разразился шторм, хлынул дождь. Послышалась команда: «Убрать паруса!» И матросы в одно мгновенье взметнулись на реи всех мачт. Но один из них оступился и, не сумев удержаться, с криком полетел в море. Мичман Домашенко в это время находился у себя в каюте. Он только что сменился с вахты, переоделся и, отпив чаю, взялся, было, за книгу. Вдруг мичман заметил, как за окном каюты мелькнул падающий человек. Отбросив книгу, он подбежал к окну, вышиб раму и с огромной высоты ринулся в бушующие волны. Проплыв значительное расстояние, добрался до утопающего, подхватил его и стал держать, зная, что их не оставят…
И помощь была близка. Весла сгибались в руках матросов спасательной шлюпки — с такой силой гребли. Оставалось сделать всего лишь каких-то два-три взмаха веслами, и люди были бы спасены. Но налетел еще один порыв шквалистого ветра. И спасательную шлюпку отнесло далеко в сторону, а головы утопающих навеки скрылись в волнах…
Мысль увековечить подвиг мичмана Домашенко стала на «Азове» всеобщей. За дело взялись капитан 1 ранга М. П. Лазарев и лейтенант П. С. Нахимов. Их инициатива была горячо поддержана адмиралом Л. П. Гейденом, и сразу же были собраны деньги, составлен эскиз и подписано ходатайство перед командованием Балтийского флота. Вскоре все это с оказией было отправлено в Кронштадт.
Месяц спустя, 9 октября 1827 года, экипаж линейного корабля «Азов» отличился в Наваринском бою, уничтожив метким огнем своей артиллерии — одного за другим — пять турецких кораблей! И был за это удостоен высшей морской награды того времени — Георгиевского кормового флага, почесть, которая со времени Петра Великого никому не была жалуема, исключая полки гвардии после занятия Парижа союзными войсками в 1814 году.
В годовщину сицилийской трагедии личный состав линейного корабля «Азов» принимал участие в торжественной церемонии освящения памятника подвигу мичмана Домашенко. При огромном стечении войск и народа была провозглашена Вечная Память погибшим во имя исполнения служебного долга.
Памятник хорошо видно — и в гуще зелени, и в белоснежных сугробах. Черный обелиск. Из прочного листового железа склепали его в мастерских Кронштадтского военного порта. В верхней части той стороны обелиска, что обращена к Главной аллее, находится покрытое золотом изображение венка из лавровых листьев, перевитого гвардейской матросской лентой. Ниже — такими же золотыми буквами: «В память человеколюбивого подвига А. Домашенко 8 сентября 1827 года при берегах Сицилии».
По преданию, строки эти лично отредактировал и утвердил император Николай Первый, до глубины души тронутый самоотверженностью одного из лучших своих морских офицеров. А под текстом изображена корма линейного корабли «Азов». Именно там и размещались офицерские каюты, в одной из которых жили П. С. Нахимов и А. А. Домашенко. В тот момент, когда произошло несчастье, П. С. Нахимов крепко спал после ночной вахты и ничего не слышал. Узнал о гибели друга тогда, когда корабли стали на якорь в Палермо.
На противоположной стороне памятника, также золотыми буквами, начертано: «Офицеры корабля «Азова» любезному сослуживцу, бросившемуся с кормы корабля для спасения погибающего в волнах матроса и заплатившему жизнью за столь человеколюбивый поступок».
Совсем немного прожил мичман Домашенко. Но оставил по себе добрую память. Величие его поступка ярко выступает и в композиции памятника: на первом месте — имя героя, сам подвиг, совершенный им, а подвиг целого корабля служит только фоном, оттеняющим благородство этого прекрасного юноши. В этом, в сущности, военном памятнике, приоритет отдан гражданственной мужественности, а не воинской.
Много памятников в Кронштадте. Но этот — самый трогательный, самый волнующий. Десятилетия прошли с тех пор, как унесли морские волны молодую жизнь. Все новые и новые поколения людей приходят к памятнику. Меняется жизнь, понятия, представления о действительности, а чувства, вызванные подвигом мичмана Домашенко, всегда и у всех одни — восхищение и глубокое уважение к личности молодого, полного сил, человека, не пощадившего себя ради другого в трагическую минуту.
Но есть еще один памятник морякам корабля «Азов». Он далеко от Кронштадта, в Средиземном море. Это надгробие белого мрамора, на могиле моряков-героев, павших в Наваринском сражении и похороненных в братской могиле на острове Сфактория (Греция).
Памятник этот поставлен от имени Советского Правительства в 1977 году, когда отмечалось 150-летие знаменитого сражения, в знак вечной признательности героям Наварина, умевшим одерживать победы и вдали от родных берегов.
Греческий народ помнит тех, кто пришел к ним на помощь в трудное время и помог обрести свободу и независимость! И вот уже 175 лет покрывают эту могилу живые цветы...
Памятник экипажу клипера «Опричник»
В среду, 31 октября 1873 года, к 11 часам пополудни, у всех трех ворот Кронштадтского Летнего сада собралась огромная масса народа. Всем хотелось поскорее попасть за ограду, где, прикрытый белым полотном, возвышался новый памятник.
Панихиду служили священники всех морских церквей Кронштадта — вечная память погибшим во имя исполнения служебного долга. Грянул выстрел полуденной пушки, в тот же миг слетело покрывало, и перед глазами присутствующих предстал новооткрытый памятник экипажу клипера «Опричник». Он представляет собой гранитную скалу, олицетворяющую те трудности и опасности, которыми сопровождается плавание по морям, обвитую цепным канатом — в знак морской дружбы и братства, и увенчанную надломленным якорем, что символизирует трагедию моряков, бесследно погибших вместе со своим кораблем у берегов Мадагаскара. Флагшток с приспущенным Андреевским флагом дополняет этот символ мотивом скорби.
На двух сторонах памятника — бронзовые доски. На одной: «Отважным морякам клипера «Опричник», погибшим в Индийском океане в 1861 году». А на другой: «В память погибшим в декабре 1861 года на клипере «Опричник» и далее — список офицеров, с указанием точного чина унтер-офицера и низших чинов этого корабля. Всего — 95 человек.
Площадка, на которой установлен памятник, огорожена стволами старинных чугунных пушек, соединенных между собою якорными цепями. Их шесть, все они из тех четырнадцати, которые были в 1704 году доставлены Петром Великим на форт Кроншлот, где хранились потом как память. Это — самые первые пушки Кронштадта.
Флагшток и флаг отлиты из чугуна на Пароходном заводе, а якорные цепи и якорь отпущены из Кронштадтского военного порта. Автор памятника неизвестен, а каменные работы безвозмездно выполнялись мастерами небольшой камнеобрабатывающей мастерской господ Иконникова и Волкова.
Этот памятник является отзвуком тех времен, когда Кронштадт был начальным и конечным пунктом всех кругосветных и дальних плаваний русских моряков. Десятки раз провожали кронштадтцы корабли, отправлявшиеся в труднодоступные и малоизвестные районы земного шара. Шли русские моряки не для разбоя и наживы, а для того, чтобы завязать дружеские и торговые отношения с иными народами, для того, чтобы открывать тайны нашей планеты. Но не всем суждено было вернуться в родную Кронштадтскую гавань. Море — злобная, коварная стихия. Иногда побеждает оно и храбрейших. Памятник экипажу клипера «Опричник» являет собою символическую могилу для тех, кто навеки остался в глубине бескрайних морских просторов.
Летом 1858 года клипер «Опричник» — небольшое, шестипушечное парусно-паровое судно, покинул Кронштадт. Путь его лежал на Дальний Восток. Перед экипажем поставлена цель — продолжить исследования реки Амур и ее притоков, начатое другими экспедициями. Прибыв на место, экипаж клипера в течение трех навигаций успешно выполнял свою задачу. На обратном пути «Опричник» оказался в центре свирепого тропического урагана, во время которого волны, высотою с десятиэтажный дом, бьются друг о друга. Слабая (в те времена) паровая машина корабля не смогла осилить таких нагрузок, и клипер на мыс Доброй Надежды, где его ждали, так и не пришел.
Эпоха русских кругосветных путешествий берет свое начало с момента освоения русскими промышленниками диких, пустынных берегов Северо-Американского континента. Вследствие отдаленности от промышленных районов, снабжение русских колоний продовольствием и товарами было чрезвычайно затруднено, так как все надо было везти на санях и телегах через невообразимые пространства Сибири и Дальнего Востока, в то время как действовала реальная возможность доставлять грузы в Русскую Америку из Кронштадта Великим Южным морским путем, что было бы несравненно дешевле и удобнее.
Кроме того, чтобы пресечь враждебные происки иностранного капитала, наиболее агрессивные представители которого пытались вытеснить русских с Американского материка и Алеутских островов, необходимо было в этих краях присутствие русских вооруженных сил.
В 1780 году был составлен проект плавания четырех русских судов к берегам Северной Америки под началом капитана 1 ранга Г. И. Муловского, но из-за начавшейся войны со Швецией экспедицию пришлось отложить, а сам Г.И. Муловский погиб в бою у острова Эланд.
26 июля (7 августа) 1803 года корабли «Надежда» под командованием начальника экспедиции И. Ф. Крузенштерна, избравшего путь вокруг мыса Горн (западный вариант), и «Нева» во главе с Ю.Ф. Лисянским, вышли в первое русское кругосветное плавание. Обогнув земной шар, «Надежда» и «Нева» благополучно вернулись в Кронштадт.
Следующее плавание на Дальний Восток было осуществлено на том же шлюпе «Нева» в 1806—1807 годах. Командир «Невы» — Л. А. Гагемейстер принял решение идти в направлении мыса Доброй Надежды и Тасмании (Индийский океан). Так был освоен другой, восточный вариант морского пути из Европы в северную часть Тихого океана.
Более 40 кругосветных и полукругосветных (Кронштадт — Дальний Восток — Кронштадт, тем же путем) совершили парусные корабли русского военно-морского флота по обоим вариантам маршрутов. Только для Первой Антарктической экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева курс был намечен на Южное полушарие.
Из последующих дальних русских плаваний наиболее выдающимися научными исследованиями отличались экспедиции О. Е. Коцебу, М. Н. Станюковича, Ф. П. Литке и Г. И. Невельского. Русские парусные суда, совершившие плавание вокруг света, — фрегаты «Паллада» и «Диана», возглавляемые Е. В. Путятиным, и фрегат «Аврора» под командованием И. Н. Изыльметьева.
В первой половине XIX века по количеству научных экспедиций и размаху исследований Мирового океана, Россия заняла ведущее место в мире.
Русские мореплаватели указали на карте большую часть побережья Азии, все острова Охотского и Берингова морей, включая Курильские и Алеутские острова, часть побережья Северной Америки и все острова залива Аляски; исследовали западное побережье Северной Америки от Аляски до Калифорнии; в Тропической части Тихого океана открыли или описали почти все острова Микронезии; в Южной Полинезии — острова Туамонту и множество других мелких островов; в Тихоокеанском секторе Антарктики были открыты острова Петра Первого и Земля Александра Первого, а в Атлантическом секторе — ряд островов, в том числе, все острова, входящие в группу Южных Сандвичевых. С невиданной до того полнотой были описаны быт и культура жителей посещенных русскими моряками островов и земель. И на всех русских кораблях тщательно велись метеорологические и океанологические наблюдения. Записи русских мореплавателей, содержавших богатейшие материалы для науки, были изданы во многих странах и, в некоторых случаях, заменяли собою лоции.
И во второй половине XIX века дальние плавания русских моряков не прекращались. Огромным вкладом в науку явилось путешествие Н. Н. Миклухо-Маклая с отрядом русских кораблей, в состав которого входили винтовой корвет «Витязь» под командованием П. Н. Назимова, винтовой клипер «Изумруд» под командованием М. Н. Кумани и винтовой корвет «Скобелев» под командованием В. В. Благодарева. Результатом этой экспедиции явилось обстоятельное исследование Берега Миклухо-Маклая и завершение открытия Ново-Гвинейского моря.
В 1885—1889 годах С. О. Макаров совершил кругосветное плавание, командуя корветом «Витязь», после которого вышла в свет его книга «Витязь и Тихий океан», ставшая классическим произведением по океанографии и доставившая автору мировую известность. Это было последнее кругосветное плавание русских моряков.
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 22 от 28.05.2004 г.
|
|
|
|
