М. А. Шлендова

Они родились в Кронштадте
 

      С Протоиереем Борисом Георгиевичем Старком, возможно, кто-то уже успел познакомиться в одной из литературно-драматических передач Центрального телевидения, в которой он поведал о своей необычной и удивительной жизни, по насыщенности событиями во многом смахивающей на детективный или приключенческий роман. Судите сами: сын эмигрантов — выходцев из России, дворянин по происхождению и потомок двух неординарных на русском флоте «адмиральскихфамилий», настоятель знаменитого русского кладбища пантеона Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, человек, который знал людей, известных нам лишь из курса школьной истории или летописи гражданской войны.
      Так кто же он — этот убеленный сединой, но достаточно еще бодрый, осанистый россиянин в неброской черной рясе всем видом как бы соответствующий своей фамилии Старк, что в переводе с английского означает «сильный»? Откуда он родом и в какой земле его корни? Оказывается, прослеживаются они в Швеции, Финляндии, России, Латвии.
      В старорусском приволжском Ярославле, на пересечении небольших улочек Подгорной, Заовинной и Ямской укрылась и еще одна, менее заметная и тихая — Гужевая. Здесь-то, в скромном деревянном домике и живет отец Борис Старк, человек яркой судьбы; за воспитание чувства любви к Отечеству у своих прихожан он удостоен высшей для священнослужителей награды — Патриаршего креста. Память у отца Бориса ясная, мысль четкая и емкая.
      — Моя мать и две бабушки родились и выросли в Виндаве, теперешнем Вентспилсе, на берегу Балтийского моря, — рассказал отец Борис, — здесь же, в местной земле, покоится прах моих прадедов, один из которых имел большой собственный каменный дом, и поныне украшающий центральную часть города. У прадеда было три сына и шесть дочерей. Именно последняя из них, урожденная Гудшмидт, вышедшая замуж за адмирала Развозова, отца будущего командующего Балтфлотом, и стала моей бабушкой по женской линии. А на ее дочери был женат мой отец Георг (Юрий) Карлович Старк, также принадлежавший к старинной дворянской фамилии.
      Сам Борис Старк родился в 1909 году уже в Кронштадте, в семье, во всех отношениях морской. Его дядя по отцу — Оскар Викторович Старк, начальник Порт-Артурской эскадры, особо прославился в памятном 1904 году, а дядя по матери ~ Александр Владимирович Развозов был последним командующим Балтфлотом перед Октябрем 1917 года.
      Как и все мальчишки его возраста, Борис Старк бегал по кронштадтским улицам в бескозырке с золотым тиснением «Аврора» на ленточке. На этом корабле в течение ряда лет старшим офицером служил его отец, участник сверхдальнего похода 2-й Тихоокеанской эскадры и русско-японской войны. В Цусимском сражении «Аврора» попала под перекрестный огонь неприятеля, а один из японских снарядов угодил в переднюю часть мостика. Осколки впились в старшего офицера. Когда Георгий Старк очнулся, то увидел, что его китель залит кровью. Рядом лежал сраженный наповал командир, капитан I ранга Е. Егорьев. Оставило отметину на теле Старка и известное Моонзундское сражение в Рижском заливе в октябре 1917 года.
      Семья Старков, как свидетельствуют документы Рыцарского дома в Хельсинки, покинула Шотландию в стародавние времена, избрав два направления: на Запад (отсюда Старки, живущие ныне в США) и в сторону Аландских островов, то есть в Скандинавию. Так появились шведские и финские Старки, потомки которых через Выборг в начале XVII столетия перебрались в Россию.
      Поначалу в русских источниках эта фамилия просматривается нечасто. В числе первых ее представителей на русской службе мы видим Давида-Густава Старка, пастора и ассесора консистории в Выборге в 1751 году. Затем капитана русской армии Петера-Густава Старка, убитого в сражении при Прейсиш-Эйлау в 1807 году, а также активного участника Кавказских войн Нильса-Петера Старка, погибшего в бою в декабре 1845 года. Потом в военной переписке все чаще мелькают имена Старков: смотрителя военного госпиталя в Минске и Борисоглеб-ске Александра-Маттиаса, начальника Киевского кадетского корпуса середины прошлого столетия генерал-майора Пауля Федоровича, начальника Петербургского оружейного завода в годы первой мировой войны генерал-майора Виктора Федоровича.
      Немало в этой фамилии и высокообразованных, прогрессивных деятелей науки и культуры, оставивших заметный след в отечественной истории. Как тут не вспомнить Эдуарда-А\ексан-дра Старка, известного энтомолога и управляющего Кавказскими имениями князя Николая Николаевича; воспитанницу Бестужевских курсов Жозефину-Франциску Старк, генеалолога и библиотекаря С.-Петербургской Императорской публичной библиотеки, друга В. В. Стасова; члена-корреспондента АН СССР Бориса Викторовича Старка (1883—1956), инженера металлурга по образованию; известного театрального критика и ученого Эдуарда Александровича Старка (1874—1942), который является автором замечательных книг о Л. Собинове, К. Варламове и Ф. Шаляпине. Печатавшийся под псевдонимом «Зигфрид», Э. А. Старк по праву вошел в знаменитый Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. В историю освободительного движения вошло имя Леонида Николаевича Старка, соратника В. И. Ленина. Вспомним А. А. Старка, бывшего лейтенанта царского флота, Г. А. и П. Н. Старков, служивших в белой армии. Георгия Карловича Старка, бывшего блестящего боевого офицера русского флота, адмирала, удостоенного ряда высоких наград за храбрость и личное мужество, уведшего из Владивостока в 1922 году за границу Тихоокеанскую эскадру.
      «В десятилетнем возрасте,~~ возвращается Борис Георгиевич к далеким годам своей юности,— я остался в семье за старшего. Пришлось думать о хлебе насущном. Благодаря старым знакомым отца по флоту меня взяли рассыльным в Военно-морскую академик), где я познакомился с такими выдающими моряками того времени, как А. Н. Крылов, Ю. М. Шокальский, В. К. Лукин, В. М. Сухомель, М. Г. Веселаго, С. Л. Воеводский, будущий академик с мировым именем А. И. Берг, которому я, кстати, еще как слушателю академии выдавал пособия.
      Я хорошо знал Владимира Белли, одно время служившего военно-морским атташе при полпредстве и Китае, много лет состоял с ним в переписке, когда еще не было гласности и не было принято писать, как теперь, о тех, кто в силу разных обстоятельств оказался «за кордоном». Это именно ему, Белли, в декабре 1922 года было поручено передать А. И. Клюссу 28 тысяч иен для возвращения из Шанхая на Родину корабля «Адмирал Завойко», будущего «Красного вымпела», удостоенного ныне вечной стоянки во Владивостоке, а заодно и встретиться с адмиралом Старком в Пусане, на юге Кореи. На мой вопрос, почему ему не удалось при встрече убедить Георгия Старка вернуться домой в связи с широко разрекламированным Указом об амнистии всем участникам белого движения, подписанным Калининым, Белли ответил, что, видимо, его бывший сослуживец по «Авроре» имел веские основания опасаться за свою судьбу в Советской России. Кто знает, что сталось бы с ним в тридцать седьмом году, окажись Старк в своем Отечестве?
      Именно слова привета, переданные мне тогда от отца через Белли, и стали той первой весточкой после восьмилетнего полного безвестия. Конечно, у меня было огромное желание встретится с отцом, разделить его судьбу, ибо мамы к тому времени уже не стало. Узнал я затем и о том, как нелегко приходилось отцу на чужбине: бывший адмирал работал простым таксистом в Париже, да еще на чужой машине. Только данные обстоятельства, а не какие-то политические мотивы, повлияли на мое решение. В 1925 году вместе с младшей сестрой я выехал за границу...»
      Париж встретил Бориса Старка неприветливо. Из-за слабого знания французского языка с трудом удалось закончить электротехникум (в Петрограде он начинал учебу в знаменитой гимназии Мая, из стен которой вышли такие светила мировой культуры как Г. Успенский, Рерихи, Добужинские, Лансере, все Бенуа и, наконец, наши современники — Д. С. Лихачев и Н. В. Благово), но первоначально по специальности места не нашлось. Работал в зоопарке: убирал клетки, кормил животных, потом трудился токарем по дереву на фабрике, пока не подвернулась работа в деревне.
      «Нападение гитлеровцев на Россию окончательно разделило эмиграцию на два лагеря. Даже генерал Деникин, отмахнувшийся от предложения фюрера возглавить новую добровольческую армию, и адмирал Кедров оказались в числе сочувствующих Советам. Именно последний имеете с адмиралом Вердеревским и Маклаковым, бывшим послом Временного правительства во Франции, посетил Советское посольство в Париже с целью выражения признательности и пожелания успехов Красной армии. Был в их числе и доктор Кепинов, крупнейший биолог и муж моей сестры. Это был любимый ученик И. П. Павлова и единственный из эмигрантов, с кем великий физиолог предпочитал встречаться в Париже. А когда окончилась война и был объявлен Указ Президиума Верховного Совета СССР о предоставлении советского гражданства бывшим гражданам Российской империи, паспорт № 1 был вручен послом СССР во Франции Богомоловым митрополиту Евлогию, кстати, моему духовнику. Тем самым были отмечены его заслуги перед Отечеством в деле укрепления русской православной церкви во все времена.»
      Уже крепко встав на ноги, прилично зарабатывая на жизнь в качестве инженера-строителя линий электропередач, Борис Старк нередко ловил себя на мысли, что чужестранная почва иссушает тоской по родине, а далекая Россия притягивает словно магнитом. Да и французы все же не всегда спешили признавать русских эмигрантов за равных. Именно в это время встреча с митрополитом Евлогием окончательно определила его судьбу. Поначалу он помогал духовным словом горемыкам и обездоленным, совмещая свою священническую службу с основной работой, потом целиком посвятил себя церкви при Русском доме, основанном княжной Верой Мещерской еще в 1927 году. Находящийся примерно в 60 километрах от Парижа, этот дом с самого начала предназначался для забытых и покинутых, был духовным центром русской эмиграции. Существовало здесь и русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа с такими же березками, как и на русских погостах. Оно стало последним местом упокоения для многих наших соотечественников. Не без волнения вспоминает отец Борис свою послевоенную священническую деятельность.
      «Шел 1947 год. Война уже закончилась. Но на каждом шагу еще виднелись ее следы. Вместе со своими единомышленниками я месяцами на открытой машине объезжал французские военные кладбища на северо-востоке, выискивая на крестах русские имена. Ведь немало наших соотечественников, сражаясь за Россию, погибли и здесь — в рядах французского Сопротивления или в фашистских застенках. Потом тела погибших мы перевозили на русское кладбище и предавали земле с подобающими почестями.
      В эмиграции отцу Борису довелось встречаться с людьми самых разных политических взглядов и толков, тем не менее объединенных одним общим — они частица России, и история у всех нас одна. В зарубежье Борис Старк дружил с детьми М. А. Кедрова, встречался с выдающимися деятелями русской культуры — И. Буниным, А. Куприным, И. Северянином, К. Бальмонтом, А. Вертинским, Ф. Шаляпиным, погребал малолетних внучек генерала А. И. Деникина. Отпевал он и последнего внука русского императора Николая I, вдов П. А. Столыпина и В. Коковцева, княгиню Васильчикову (урожденную княгиню Мещерскую). Выпала ему печальная честь проводить в последний путь на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа художника К. Коровина, певицу И. Славину, артиста И. Мозжухина, поэта Д. Мережковского, знаменитого русского баса Ф. Шаляпина и многих других потомков славных русских фамилий
      С 1952 года Борис Георгиевич Старк снова на Родине, на земле своих предков. Не обходит вниманием он Лиепаю, Вент-спилс, Ригу. Мы по-новому вглядываемся в свое прошлое, без предвзятости и идеологической зашоренности начинаем постигать емкое значение понятия «Отчизна». Да, у человека должна быть Родина> КОТОРУЮ не выбирают, но которая всегда и всем нам мать. Ведь все погосты и одинокие могилы, где бы они ни находились, — это тоже частица нашей истории, которую невозможно поделить на части.
      «Держаться надо за нашу общую родную землю, как от веку повелось»,— говорит отец Борис.
      И в этом он весь — потомок российских мореходов, не раз защищавших Россию от врагов.
      

Контр-адмирал Г. К. Старк